Крадущаяся Тьма - Страница 138

138

— Прекрасно сделано, Варгул Ашназаи, — сказал Мардус. — Передвинь его так, чтобы он все видел.

Алек не мог ни отвернуться, ни даже моргнуть; он был вынужден смотреть, как десятерых несчастных бросили на палубу к ногам Ашназаи. Десять раз клинок поднялся и опустился, и кровь из каждого сердца дирмагнос выжала в зловонную чашу.

Теро стоял совсем рядом с Иртук Бешар. Сквозь собственные слезы гнева и бессилия Алек видел, как по щекам Теро медленно струятся слезы. Это было жуткое зрелище:

словно плачет каменная статуя, но посреди кошмара, разворачивающегося перед его глазами, Алек вдруг ощутил трепет надежды.

К тому времени, когда некромант разделался с последней жертвой, полотно из белого стало алым. И он, и дирмагнос были по локоть в крови, их одежда и волосы пропитались ею. Струйка крови потекла и по палубе, обагрив голые колени Алека.

Знаком велев солдатам выбросить тела за борт, Мардус повел Теро вниз по трапу. Варгул Ашназаи подошел к Алеку и коснулся его головы окровавленной рукой, разрушая чары.

Алек тут же согнулся пополам, и его вырвало. С возгласом отвращения некромант отдернул покрытый кровью подол своей мантии и пнул Алека ногой; тот растянулся в луже крови и рвоты.

— Жду не дождусь, когда я и тебя вскрою! — издевательски прошипел Ашназаи.

С трудом поднявшись на четвереньки. Алек бросил на него яростный взгляд. Некромант невольно сделал шаг назад и поднял руку. Алек напрягся, ожидая нового мучительного магического удара, но Ашназаи просто повернулся на каблуке и ушел, бросив капитану Тилдусу какой-то приказ.

Алека ожидало новое унижение: двое солдат сорвали с него одежду и окатили его ведром холодной морской воды. Когда юноша стал чистым, они накинули на него мягкую мантию и передали Тилдусу; тот отвел Алека в просторную каюту на корме.

Алек удивился, когда увидел там Мардуса, Ашназаи, Теро, Иртук Бешар и Тагмара, безмолвного седого некроманта, на мягких подушках вокруг низкого стола. Мальчик-слуга поставил на стол еще одну чашу и знаком пригласил Алека садиться.

— Присоединяйся, Алек. — Мардус похлопал по свободной подушке между собой и дирмагносом. И он сам, и остальные успели переодеться и смыть с себя все следы убийств, в которых только что принимали участие.

«Словно ничего не случилось», — ошеломленно подумал Алек; он был слишком потрясен, чтобы сопротивляться, когда Тилдус подвел его к столу и толкнул на подушку.

Слева от Иртук Бешар сидел Теро. Та кивнула ему, и молодой маг механически поднес к губам чашу. Вино потекло по его бороде, глаза смотрели куда-то в пространство.

Это зрелище наполнило Алека странным чувством вины, словно он подглядывал за чем-то непристойным. Юноша отвел глаза и стал смотреть, как слуга наливает в его чашу бледно-золотистое вино.

— Ну же, милый мальчик, не смущайся, — ласково обратился к Алеку Мардус; маска благородного сочувствия снова вернулась на место. — Это превосходное вино. Может быть, оно вернет румянец на твои щеки.

— Сильные чувства вредны для красоты молодого человека, — добавила Иртук Бешар; ее кокетливый тон так же чудовищно не соответствовал ее потрескавшемуся почерневшему лицу, как и роскошные одежды.

Вся ситуация была такой нереальной и гротескной, что Алек с изумлением услышал свой голос:

— Благодарю, мне не хочется, — как если бы благородный Алек из Айвиуэлла отвечал хозяину на пиру, куда оказался приглашен вместе с Серегилом.

— Какие изысканные манеры, — заметил Ашназаи. — Я начинаю понимать тебя, господин. Будет жаль убить его, мальчишка украсил бы дом любого аристократа.

Чувство, что все происходит во сне и его не касается, усиливалось в Алеке, пока он слушал этот вызывающий ужас разговор, продолжавшийся в изысканном салонном стиле. Если это начало безумия, то он готов был благодарить Иллиора за такой дар. Какова бы ни была причина, Алек ощутил, как его охватывает головокружительная легкость. Он испытывал нечто подобное и раньше, но никогда еще в такой сильной степени. Когда смерть твой единственный возможный выбор, начинаешь себя чувствовать удивительно свободно.

— Господин, — обратился он к Мардусу, — какое значение имеет все это — деревянный диск, корона? Я знаю, что ты собираешься убить меня ради них, поэтому мне хотелось бы понять.

Мардус одобрительно улыбнулся:

— Я и не ожидал иного от столь разумного юноши. Как я уже говорил, ты и все твои заблуждающиеся друзья оказались исполнителями великого и священного замысла. Сначала даже я не понимал все значение этого, но Сериамайус открыл мне, что вы были всего лишь инструментами, необходимыми для осуществления его божественной воли.

Мардус поднял чашу, предлагая издевательский тост за Алека.

— Ты не можешь себе представить, от скольких трудов вы нас избавили, собрав вместе так много частей Шлема:

мы смогли завладеть ими одним быстрым ударом, не говоря уже о том уроне, который при этом понесла Ореска. Ведь за одну ночь мы добились того, на что иначе могли бы уйти месяцы, даже годы. А такого времени — даже недель

— у нас нет.

— Шлем? — переспросил Алек, услышав новое слово. Мардус повернулся к остальным, качая головой.

— Подумать только! Этот Нисандер, великий и добрый волшебник, даже не намекнул своим ближайшим друзьям, поручая им воровать священные предметы, во что он их вовлекает. А ведь он смотрел на Серегила, бедного юного Алека и Теро почти как на сыновей!

Да, Алек, Шлем. Великий Шлем Сериамайуса. Диск, как ты забавно называешь его, Чаша и Корона — все они части великого целого. Когда они в должное время соединятся с остальными фрагментами, они образуют Шлем, явленный нашим предкам Сериамайусом больше шести столетий назад.

138