Крадущаяся Тьма - Страница 113

113

— Проклятие! — Микам рванулся к двери. — Где он?

— В гостиной. Если ты…

Микам не стал больше слушать. Пробежав по коридору, он увидел открытую дверь. Серегил стоял, прислонившись к стене; одет он был в штаны и рубашку с чужого плеча. Огромное количество карт и свитков окружало одно из кресел: похоже, раньше он сидел там, просматривая их. На полу рядом с креслом виднелся кубок с вином, но когда Серегил поднял глаза, Микам увидел, что его друг вовсе не пьян. Его бледное лицо было бесстрастным, но глаза… Когда Микам заглянул в них, он почувствовал леденящий ужас.

— Алек обо всем тебе рассказал? — спросил Серегил, и Микаму очень не понравилось его спокойствие.

— Да. — Микам медленно двинулся к нему — так он приближался бы к взбесившейся лошади. — Где он? Что произошло в «Петухе»?

Серегил протянул ему что-то, что все время сжимал в руках, — кинжал с длинной белокурой прядью, обернутой вокруг него.

— Он?..

— Не знаю.

Микам со стоном рухнул в кресло.

— Он так безумно спешил вернуться. Беспокоился о тебе, я думаю Мне, конечно, следовало его остановить.

— Может быть, я смогу помочь, — раздался от двери голос Валериуса. Он подошел к Серегилу, взял у него кинжал и приложил ко лбу, бормоча не то молитву, не то заклинание. — Он жив, — наконец сказал дризид, возвращая кинжал. — Это все, что я смог узнать, но он жив.

— Только надолго ли, а? — Тонкие морщинки вокруг глаз и рта стали особенно заметны в свете камина, когда Серегил забрал кинжал и прижал его к груди. — Мы знаем, на что способны эти ублюдки. Ведь здесь был Мардус, знаете ли. Нисандер видел его во время нападения на Ореску. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что в «Петух» тоже явились его люди.

— Они нашли вас.

Губы Серегила скривила пародия на его прежнюю улыбку; Микам поежился, глядя на него.

— Можно сказать, — ответил Серегил другу невыразительным голосом, глядя в огонь, — что Алек попал в засаду. Я появился там, когда все уже было кончено. — Руки Серегила заметно дрожали.

Валериус сочувственно кивнул Микаму и бесшумно выскользнул из комнаты.

— Они убили… они убили всех, — прошептал Серегил. — У меня наверху. Единственное исключение — Лутас. Он у Ветиса. «Петух» теперь горит. Вместе со всем. Всем, что там есть.

Микам потряс головой: ужас услышанного не сразу дошел до него.

— Но Силла, Триис?

— Все убиты.

Лицо Серегила сморщилось, как пергамент, брошенный в огонь

— Это я виноват, — мучительно выдохнул он, сжимая голову обеими руками.

— Я навлек на них гибель, привел этих подонков. Они ..

Микам молча обнял друга и крепко прижал к себе. Серегил беспомощно содрогался от хриплых сдавленных рыданий. За все время, что Микам знал Серегила, тот почти никогда не плакал, а уж так, как в этот раз, — никогда. Что бы он ни увидел в гостинице, что бы там ни произошли, это надорвало что-то в его душе.

— Ты же не мог знать, — наконец проговорил Микам.

— Я должен был знать! — заорал Серегил, вырываясь из его объятий. Глаза его стали безумными. — Все эти годы они заботились обо мне, хранили мои секреты. Зарезаны! Зарезаны, как скот, Микам! Потом эти стервятники, питающиеся падалью… Они отрубили…

Он упал на колени, закрыв лицо руками, и новые рыдания сотрясли все его тело.

Микам тоже опустился на пол, положил руку на плечо Серегила и со всевозрастающим ужасом и яростью выслушал сбивчивый рассказ о том, что тот обнаружил и что сделал с телами этих добрых людей Когда он закончил, Микам снова обнял его и держал, пока Серегил не выплакался до полного изнеможения. Он оставался в той же позе, опираясь на Микама, еще несколько секунд, потом откинулся и вытер лицо рукавом. Глаза у него покраснели, но он теперь казался более спокойным.

Колени у Микама болели от неудобной позы. Он уселся на пол посреди раскиданных свитков и вытянул сначала одну ногу, потом другую.

— Расскажи мне подробнее насчет Алека. Серегил протянул ему черный с серебром кинжал, который он все это время прижимал к себе.

— Это его. Они оставили кинжал для меня: чтобы я точно знал, что они захватили Алека. Судя по тому, как выглядела комната, они убили остальных, а потом дожидались довольно долго, рассчитывая, что мы появимся. Я нашел под столом рапиру Алека. Он сражался с ними, прежде чем им удалось его схватить: на клинке есть следы крови. — Серегил глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. — Я показал рапиру Нисандеру, когда оказался здесь сегодня утром. Я думаю, он знает, куда они направляются. Он пытался сказать мне об этом, прежде чем потерял сознание, но я думаю, мы и сами сможем об этом догадаться.

Из груды свитков на полу Серегил выудил карту. Когда он расстелил ее на полу, Микам узнал очертания Пленимарского полуострова, но затейливо выписанные на карте названия прочесть не смог.

— Что это? Я тут ничего не могу разобрать.

— Это собственный шифр Нисандера, — объяснил Серегил. — Я научился ему, еще когда был здесь подмастерьем. До того, как он потерял сознание, Нисандер сказал о храме в Пленимаре; он назвал его храмом под колонной небес. Сначала я подумал, что это, должно быть, какой-то монумент, и не особенно надеялся его найти. Но ты посмотри сюда. — Серегил показал на точку на карте:

она находилась на северо-восточном побережье, рядом с перешейком. — Видишь этот крестик? Он обозначает гору Китес, только здесь написано другое название: Иотгашхораг. — Серегил поднял на Микама глаза, в которых загорелся прежний огонь. — На древнем пленимарском языке это означает «Колонна Небес».

— Под колонной небес… — Микам снова взглянул на карту. — Ты ведь понимаешь, что это место теперь глубоко в тылу врага?

113